Мне всегда хотелось попробовать вести дневник. Понять, каково это - выливать на бумагу мысли, раскладывать их в странном, нелогичном порядке и в получившихся фигурах искать хоть какое-нибудь значение, будто гадаешь на кофейной гуще.
Я держу в руках перо и боюсь начать. Боюсь сказать о себе что-нибудь действительно стоящее. Иногда мне кажется, что стоит перенести что-то на бумагу, и это "что-то" прекращает существовать. А вдруг я тоже?...
Ein. Zwei. Drei
1. Полное имя персонажа :
Меня зовут Alois (Алоис).Мать говорит, что имя мне выбирал отец. Он искренне верил, что если подарить ребенку подобное имя, он станет таким же внутренне сильным, как и воины древности.
Schwarz (Шварц). Ранее меня пугала моя фамилия, она казалась излишне... Неприятной, что ли? Я боялся черного цвета. А сейчас мне уже все равно.
2. Возраст персонажа и дата рождения :
15 мая 1893 года. 117 лет. Поскольку обратили меня в 1910 году, то я вечно семнадцатилетний.
3. Характер персонажа :
Когда мне страшно и хочется плакать, я иду к себе в комнату и утыкаюсь носом в подушку, потому что это единственный способ подавить подкатывающие к горлу рыдания.
Я слабак. Я никогда этого не скрывал. Мое имя как нельзя меньше мне подходит. Воином мне никогда не быть, тем более великим.
Впрочем, об этой стороне моей души не знает никто, кроме тех, кто умеет играть в человеческие жизни, как в шахматы.
Я - надменный, с презрительным изгибом губ и чуть приподнятыми бровями.
Я - цитирующий классиков, с идеальным почерком и доходящей до фанатизма педантичностью.
Я - с холодным звенящим смехом, оперирующий словами, как скальпелем.
Снимите с меня эту маску, она жмет и мне душно. Я уже устал сдирать ее по вечерам, до крови расцарапывая кожу ногтями. Я хочу хоть немного побыть самим собой... Но спектакль еще не закончен.
Загляните в мою голову, разрежьте меня на части, изучите мои мысли. Вам ведь интересно, не так ли?
Я навсегда останусь тем маленьким мальчиком, который разбивал колени на булыжной мостовой.
Меня просто сломать, как несложно сломать ветку - немного усилий и в ваших руках два обломка.
Но ветка там привыкла притворяться мечом, что иногда начинает скучать по вкусу крови и звону напряжения битвы.
Я приду к вам в ночных кошмарах и обернусь темным ветром. Я закрою глаза и буду улыбаться только для вас.
Только не забывайте, что мне так просто убить вас.
Просто не забывайте, что мне так сложно любить вас.
4. Внешность персонажа :
Я красив, не правда ли? Скажите мне, что я красив, мне ведь так хочется это услышать! Только ради этого я и кручусь перед зеркалом, разглядываю свое удивленное отражение.
На меня приятно смотреть, не правда ли? Признайтесь, вам приятно разглядывать мою бледную кожу с тонким, еле заметным шрамом на левой щеке, вам приятно заглядывать в мои темно-серые, как море, глаза, обрамленные пушистыми ресницами... Вам нравится даже то, что мне самому не нравится - ямочка на подбородке, например, или чуть кривоватый нос (последствие неудачного падения).
Мои тонкие яркие губы кривятся в ехидной усмешке, когда я замечаю в ваших глазах младенческий восторг. Говорите, сошел с иконы? Нет, ушел из чужой постели.
Нет, нет, не тяните руки, я не люблю, когда ко мне прикасаются чужие холодные пальцы. Я сам расстегну рубашку, подождите немного, я буду позировать для вас.
Ну вот, наслаждайтесь, я пока снова посмотрю на себя в зеркало и незаметно повернусь другим боком. Все-таки ребра слишком выступают, непорядок. Нельзя быть таким худым, это просто неприлично. Правда, руки у меня все равно красивые, спасибо занятиям фехтованием, на которые меня отправлял отец.
Ну, все, хватит, налюбовались. Теперь дайте мне одеться, верните мне мои обожаемые черные джинсы и белые отглаженные рубашки, найдите под диваном кроссовки, которые я так небрежно там кинул...
И тогда, возможно, я разрешу вам еще немного на меня посмотреть и, может быть, даже нарисовать: мои четко выступающие высокие скулы и впалые щеки, высокий лоб и тонкие изломанные брови, мои аристократически длинные пальцы с неаристократически обгрызенными ногтями, убирающие длинные светлую челку с глаз.
Все, хватит. Пожалуй я пойду.
5. Биография :
Я родился в Хагене, 15 мая 1893 года. Уважаемая семья, добрые и спокойные родители, возможность делать все, что захочется - что же еще нужно маленькому мальчику, которому с рождения вбивали в голову, что он исключительный и единственный в своем роде? Я рос избалованным, капризным и наглым ребенком. Отцу это не слишком нравилось, но в то время главной в семье оставалась моя мать, а ее слабостью был я.
Впрочем, подобный период в моей жизни продлился не слишком долго - до того момента, пока я не поступил в школу для детей из влиятельных семей, где мне и пришлось проучиться последующие десять лет.
Мне очень быстро стало понятно, что вести себя также, как с родителями здесь нельзя. Преподаватели молча терпели, хоть и снижали мне оценки, а сверстники, показывая присущую всем детям жестокость, дрались со мной. И из этих драк я почти никогда не выходил победителем - мне никогда не приходилось бить кого-то ради того, чтобы заполучить свое место. Это казалось диким, но года через два я привык.
Наверное, именно в младших классах школы я начал изучать великое искусство - мне нужно было заставить людей любить меня. Я осознал, что хорошие оценки и полученные знания - это не только "возможность в будущем стать кем-то", как объясняли нам учителя, но еще и превосходство над другими. Правда, те знания, которые я выбирал для себя, казались кое-кому странноватыми - я серьезно занялся психологией, попросил отца преподавать мне фехтование, научился играть на фортепиано и - самое главное - принялся слушать и слышать людей. Теперь моей задачей было угадывать их подсознательные желания, находить индивидуальный подход к каждому... Порой мне это получалось, чаще - нет, но я не слишком огорчался - это было лишь способом возвысить себя над другими, в общении я не слишком нуждался; мне хватало книг в семейной библиотеке.
Настоящих друзей у меня так и не появилось - я старался как можно меньше доверять людям, чтобы, не дай бог, не запутаться в собственной игре.
Сети расставлены, охота на крупную рыбу началась.
Мне хотелось, чтобы меня считали богом. Именно тогда, в четырнадцать лет, я принялся ухаживать за своей внешностью - мне следовало выглядеть прекрасно. Следил за своей речью, всем и всегда улыбался - легкой улыбкой уверенного в себе человека.
Кем же я был тогда на самом деле? Всего лишь ребенком, желающим власти и признания? Взрослым человеком, выбравшим свою судьбу? Я не знал этого тогда, не знаю и сейчас.
Важно лишь одно - через несколько дней после моего семнадцатилетия, все изменилось - полностью, необратимо.
Никак не могу вспомнить, чем занимался в тот вечер - скорее всего возвращался с ежедневной прогулки в одиночестве. Решив, что я дойду быстрее, если срежу, я уверенно повернул в один из небольших двориков, продолжая разглядывать небо, искать знаки в облаках и наслаждаться жизнью.
И не сразу понял, что заблудился.
Это было не так уж сложно - я всегда плохо знал свой собственный город, потому что не любил запоминать повороты и названия улиц. Лишь теоретически зная, где должен находиться, я постарался выбраться к знакомым местам, но заблудился еще больше.
Уже было совсем темно и людей на улицах совсем не было. Я растерянно огляделся и лишь потом заметил застывшую у стены фигуру в черном плаще. Наверное, стоило в тот момент развернуться и убежать, но я так хотел поскорее придти домой, что...
- Простите, вы не знаете, как мне выйти к парку?
Когда он взглянул на меня, мне на мгновение стало страшно. "Идиот" твердил я самому себе "ну зачем, зачем подошел..."
Дитрих Лихтенштейн стал моим Создателем.
Он сделал то, чего, как я считаю, не должен был делать никогда.
Он превратил мою жизнь в ад наяву.
В кошмар, из которого невозможно выбраться.
Настолько сладкий и желанный, что я утопал в нем все глубже.
Он обратил меня.
6. Пробный пост :
С другого форума 
-Вечер — твой, а вечность — мне?
-Вечер — наш, а вечность — к черту.
-Чиркни спичкой.
-Ты опять?
-Проще быть живым, чем мертвым.
Проще плакать, чем молчать.Холодный снег под ногами, все еще падающий на плечи, оставляющий на куртке мокрые темные пятна. Морозный ветер обжигает лицо, но не стирает легкую, почти неуловимую улыбку с тонких губ. Насмешливо. Ласково. Нежно. Секунды тянутся невыносимо долго и медленно, тягучие, как мед. Кажется, что мир застыл в одном мгновении, и так теперь будет всегда, ничего не изменится, потому что... Потому. Что.
Кристиан стоял, прислонившись спиной к дереву, засунув кончики пальцев в карманы куртки и, с каким-то внутреннем обожанием, глядя на Тео. Он сам не понимал, откуда взялось такое отношение к странному слизеринцу — как к произведению искусства, на которое можно любоваться только через стекло. Порой хотелось просто быть рядом с ним, ничего не требуя взамен, просто наслаждаясь возможностью держать Нотта за руку, ощущая тепло его пальцев, смотреть в эти прекрасные глаза и таять от той нежности, что наполняла сердце. Была ли это любовь? Кто знает, но Крису почему-то казалось, что не совсем.
Он никогда не показывал своего отношения — просто по привычке. Был ехидным и насмешливым, порой излишне прямолинейным или зловредным. Пару раз они с Теодором ссорились — и почти всегда по вине Грея. И, всегда гордый и никому не подчиняющийся Кристиан приходил мириться первым — глядя исподлобья, тихо бормоча слова извинения... С бесконечно удивленным взглядом, будто сам от себя такого поступка не ожидал.
Надо сказать, что Крис сам не понимал, что значит для него слово «любовь». И есть ли оно в том каталоге чувств, который был заказан для гриффиндорца. «Мне кажется, что я никогда и никого не смогу полюбить. Я зачастую испытываю желание, влечение, страсть, но никогда еще не любил. Возможно, я просто не умею? А стоит ли учиться? Любить больно и сложно, куда проще провести с человеком одну ночь и забыть о нем навсегда — всего лишь один кусочек из мозаики, называющейся моей жизнью» писал Крис в своем дневнике, еще курсе на пятом «когда любишь, надо уметь отпустить человека без сожаления и горечи — этому я никогда не научусь. Все, что я умею — привязывать к себе, застегивать наручники, оставлять при себе, не отдавая никому. Глупо ли это, или это единственный возможный способ?»
Прошла всего пара лет и ничего не изменилось в голове Грея. Все так же он привязывал к себе людей, а потом уходил, оставив их одних, когда они переставали быть интересны ему. «Все мое благородство, все те качества, за которые я попал на Гриффиндор — не более чем маска, которую я надел с раннего детства. Настолько заигрался, что уже сам себе верю: я добрый и милый, и преданный.... Играть приятно, но мне кажется, что будет невыносимо больно, когда маску все же придется снять. А такой момент обязательно наступит».
Почему-то Крис был уверен, что с Ноттом он не сможет поступить так, как поступал со всеми остальными — не сможет просто бросить его и уйти, оставив только холодные вежливые улыбки при встрече. Потому, что тогда боль станет слишком резкой и подушка будет мокрой от злых, горячих слез отчаяния. Эти наручники можно снять, только содрав кожу на запястьях.
Вот он стоит, улыбается лукаво, и Кристиану ужасно хочется закрыть глаза и просто балдеть, от того ощущения тепла и нежности, что накрывает его с головой. Просто мечтать...Просто... Любить ли?
-Ну, кто тебя знает, - губы растягиваются в привычной уже, ленивой улыбке Чеширского кота, - я обязательно воспользуюсь твоим великодушным предложением, большое спасибо. Спать на потолке — это, знаешь ли... Довольно эксцентрично, в моем стиле. Только вот... - короткий многозначительный взгляд из-под приподнятых бровей. В невысказанном варианте эта фраза обладает особой прелестью. «Только вот мне кажется, что у нас не будет времени поспать, даже на потолке...»
Пара робких шагов по направлению к Нотту. Остановиться и, наклонив голову, позволив длинной, отросшей уже, челке, упасть на глаза, прятать нежность, которая отражается в серых глазах.
-Может и бесполезная, но мне очень нравится ею заниматься. Интересно, знаешь ли, смотреть на человеческие черты с точки зрения психологии, - словить губами табачный дым, ощутить на мгновение пряный аромат сигарет, смешавшийся с холодным морозным воздухом, - не бойся, я найду в чулане метлу и всех, кто решит с тобой поближе пообщаться, буду дубасить ею по голове — чтобы неповадно было. Вот так-то. Как тебе идея? - вскинуть голову, откинув челку с глаз и, лукаво улыбаясь, любоваться привычными такими, родными уже, чертами лица, изгибом губ...
Совсем близко, совсем рядом, настолько, что еще одно движение, и они обязательно столкнутся. Дым от сигарет, такой пряный и сладковатый, еще клубится рядом. Жадно вдохнуть и прикрыть на секунду глаза, позволяя себе пьянеть от запаха кожи Теодора. Просто стоять. Просто рядом. Просто...
-Врешь... - тихо-тихо, чтобы услышал только тот, кому эти слова предназначались, - ты совсем замерз... Я согрею тебя...
«Ты действительно замерз, мой ледяной мальчик, сын Снежной Королевы, установший глухую оборону от всего окружающего мира. Я согрею тебя, я подарю тебе тот огонь, что плещется сейчас на дне моих глаз. Я дам тебе счастье, просто всуну в руки, как дают какие-то малозначительные вещи. А все для того, чтобы улыбка на твоих губах, хоть на несколько мгновений стала совсем искренней »
Замереть на секунду, балдея от поцелуя, жадно, нетерпеливо ответить, обняв Тео одной рукой и притянув ближе к себе. Лишь через некоторое время оторваться от губ слизеринца и, наклонить голову, пытаясь отдышаться.
-Что же ты делаешь, глупенький? Хороший мой....
7. Ориентация персонажа :
бисексуален, хотя до сих пор старается убедить себя, что полностью гетеросексуален
8. Что персонаж любит/не любит :
Любит: Хороший кофе, зиму, проливной дождь, запах мокрой пыли, доставать окружающих глупыми вопросами, темноту, хорошую игру на фортепиано, лежать на спине и бездумно смотреть вверх, вести дневник и никому его не показывать, гулять в одиночестве, придумывать сюрреалистичные истории, фотографировать, резать ножом ладони - смотреть на кровь так приятно...
Не любит: Мороженое, принуждение, приставание, смерть, листопады, художников, мифы Древней Греции, слово "должен", дым сигарет, слишком яркие цвета, коллекции чего-либо, кожаную одежду.
9. Связь с Вами :
Администраторам в ЛС. Или Дитриха спросите)
